Охота закончилась к четырем часам дня, а уже в пять весь двор
возвращался в Париж. Король, словно угадав желание герцога Анжуйского,
приказал ехать через Сент-Антуанское предместье.
Господин де Монсоро, под предлогом предстоящею ему в тот же вечер
отъезда, распрощался с королем и принцами и со своими охотничьими
командами уехал по дороге на Фроманто.
Проезжая мимо Бастилии, король обратил внимание спутников на гордый и
мрачный вид сей крепостной твердыни. Это был деликатный способ напомнить
придворным о том, что их ожидает, если в один прекрасный день им
вздумается перебежать во вражеский стан.
Намек был попят, и придворные начали выказывать королю удвоенное
подобострастие.
Тем временем герцог Анжуйский тихо объяснял Бюсси, который ехал с ним
рядом, стремя в стремя:
- Смотри внимательно, Бюсси, смотри хорошенько: видишь направо
деревянный домик, с маленькой статуей богоматери под коньком крыши? Начни
с него и отсчитай четыре дома, его считай за первый.
- Отсчитал, - сказал Бюсси.
- Нам нужен пятый дом, - сказал герцог, - тот, что напротив улицы
Сент-Катрин.
- Вижу, монсеньер. Смотрите, смотрите, народ услышал звуки труб,
возвещающих о прибытии короля, и во всех окнах полно любопытных.
- Кроме тех, на которые я тебе показал, - сказал герцог, - эти окна
по-прежнему плотно закрыты.
- Но в одном из них занавески слегка раздвинулись, - сказал Бюсси,
чувствуя, как забилось его сердце.
- И все равно там ничего не разглядишь. О!.. Эта дама крепко
стережется, или ее крепко стерегут. Во всяком случае, вот дом, во дворце я
тебе дам ключ от него.
Бюсси метнул жадный взгляд в узкую щелку между занавесками, но, как
ни напрягал зрение, ничего не смог различить.
Вернувшись в Анжуйский дворец, герцог незамедлительно вручил Бюсси
ключ и еще раз посоветовал быть поосторожнее. Бюсси обещал выполнить все,
что от него требуется, и поспешил к себе домой.
- Ну как дела? - спросил он у Реми.
- Я хотел бы обратиться к вам, сударь, с тем же вопросом.
- Ты ничего не нашел?
- Домик оказался столь же хорошо запрятанным днем, как и ночью. Я без
толку проболтался между пятью-шестью смежными домами.
- Коли так, - сказал Бюсси, - по-видимому, мне больше
посчастливилось, чем тебе, любезный Одуэн.
- Как это понять, монсеньер? Неужели вы тоже искали дом?
- Нет, я просто проехался по улице.
- И вы узнали дверь?
- У провидения, дружище, есть свои окольные пути и свои тайны.
- А вы уверены, что это тот самый дом?
- Не скажу, что уверен, но надеюсь.
- А когда же я узнаю, удалось ли вам найти то, что вы ищете?
- Завтра утром.
- Ну а до того времени я вам понадоблюсь?
- Нет, дорогой Реми.
- Вы не позволите мне сопровождать вас?
- Это исключено.
- По крайней мере будьте осторожны, монсеньер.
- Ах! - сказал Бюсси. - Ваш совет мне ни к чему. Я славлюсь своей
осторожностью.
Бюсси плотно пообедал, как человек, который не знает, где и чем ему
придется ужинать, затем, когда пробыло восемь, он выбрал самую лучшую из
своих шпаг, вопреки только что изданному королевскому указу засунул за
пояс два пистолета и приказал подать носилки, в которых его и доставили в
конец улицы Сен-Поль. Прибыв на место назначения, он узнал дом с
богоматерью, отсчитал четыре дома, удостоверился, что пятый - это тот
самый, на который показал ему принц, и, закутавшись в темный широкий плащ,
притаился на углу улицы Сент-Катрин, решив прождать два часа, а если по
истечении этого срока никто не явится - поступить, как бог на душу положит.
Когда Бюсси устроился в своей засаде, на колокольне церкви святого
Павла пробило девять часов. Не прошло и десяти минут, как он заметил в
темноте двух всадников, выехавших из ворот Бастилии. Возле Турнельского
дворца они остановились. Один всадник спешился и бросил поводья другому,
по всей вероятности, слуге, слуга повернул лошадей и пустился обратно по
той же дороге. Подождав, пока кони и всадник не скрылись в ночном мраке,
его господин направился к дому, порученному наблюдению Бюсси.
Не дойдя нескольких шагов до двери, незнакомец описал большой круг,
словно желая исследовать окрестности, затем, убедившись, что за ним не
следят, подошел к дому и скрылся в нем.
Бюсси услышал, как дверь со стуком захлопнулась. Он выждал еще
немного, опасаясь, как бы таинственный пришелец не вздумал задержаться у
окошечка и понаблюдать за улицей; когда прошло несколько минут, Бюсси
покинул свое убежище, перешел улицу, открыл ключом дверь и, уже наученный
опытом, запер ее без всякого шума.
Затем он заглянул в окошечко. Оно оказалось как раз на высоте его
глаз, и это его обрадовало: по всей вероятности, именно через него он
смотрел на Келюса.
Но Бюсси проник в заветный дом не для того, чтобы торчать у входной
двери. Он медленно двинулся вперед, касаясь руками стен, и в конце
прихожей, слева, нащупал ногой первую ступеньку лестницы.
Тут Бюсси остановился по двум причинам: во-первых, он почувствовал,
что от волнения у него подкашиваются ноги, во-вторых, он услышал голос,
который сказал:
- Гертруда, предупредите вашу госпожу, что я здесь и хочу к ней войти.
Просьба была высказана повелительным тоном, исключавшим возможность
отказа. Минуту спустя Бюсси услышал голос служанки. Она сказала:
- Проходите в гостиную, сударь; госпожа выйдет к вам.
Затем скрипнула затворяемая дверь.
Бюсси вспомнил, что Реми насчитал на лестнице двенадцать ступенек, в
свою очередь пересчитал их, все двенадцать, и оказался на лестничной
площадке.
Дальше должен быть коридор и три двери. Бюсси затаил дыхание и,
вытянув руки перед собой, сделал несколько осторожных шагов. Рука его
сразу же нащупала первую дверь, ту, в которую вошел незнакомец; Бюсси
продолжал свои поиски, нашел вторую дверь, дрожа всем телом, повернул
ключ, торчавший в замке, и толкнул дверь.
В комнате, где он очутился, было темно, только из боковой двери
пробивалась полоска света. Она освещала окно, занавешенное двумя
гобеленами, при виде которых сердце молодого человека радостно забилось.
Бюсси поднял голову и в том же луче света увидел на потолке уже
знакомый ему плафон с мифологическими героями. Он протянул руку и нащупал
резную спинку кровати.
Его сомнения рассеялись: он стоял в той самой комнате, где очнулся
ночью, когда его так счастливо ранили, - счастливо потому, что ранение,
по-видимому, и побудило неизвестную даму оказать ему гостеприимство.
Горячий трепет пробежал по его жилам, как только он прикоснулся к
этой постели и вдохнул тот сладостный аромат, который исходит от ложа юной
и прекрасной женщины.
Бюсси спрятался за занавески балдахина и прислушался.
В соседней комнате раздавались нетерпеливые шаги неизвестного, время
от времени он останавливался и бормотал сквозь зубы:
- И куда она запропастилась... Ну, придет она, наконец!
После одного из таких высказываний дверь в гостиную, по-видимому
расположенная напротив приоткрытой двери в спальню, отворилась. Ковер
зашуршал под маленькой ножкой. До слуха нашего героя донесся шелест юбок,
затем раздался женский голос, в котором слышались одновременно и страх и
презрение. Голос спросил:
- Я здесь, сударь, чего вы еще от меня хотите? "Ого! - подумал Бюсси,
прячась за занавеску. - Если это любовник, то я от всей души поздравляю
мужа".
- Сударыня, - произнес незнакомец, которому оказали столь холодный
прием, - имею честь известить вас: завтра утром мне придется выехать в
Фонтенбло, и потому я пришел провести эту ночь с вами.
- Вы узнали что-нибудь о моем отце? - спросил тот же женский голос.
- Сударыня, послушайте меня...
- Сударь, вы помните, о чем мы договорились вчера, прежде чем я дала
согласие стать вашей женой? Первое мое условие - либо в Париж приезжает
мой отец, либо я еду к нему.
- Сударыня, как только я вернусь из Фонтенбло, мы тут же отправимся к
нему, даю вам слово, ну а пока что...
- О! Сударь, не закрывайте дверь, это ни к чему, я не проведу даже
одной-единственной ночи под одной крышей с вами, пока не буду знать, где
мой отец и что с ним.
И женщина, произнесшая эти твердые слова, поднесла к губам маленький
серебряный свисток. Раздался резкий и долгий свист.
Таким способом вызывали прислугу в те времена, когда звонок еще не
был изобретен.
В то же мгновение дверь, через которую проник Бюсси, распахнулась, в
спальню вбежала служанка молодой дамы, высокая и крепко сложенная анжуйка;
очевидно, она ждала этого сигнала и, заслышав его, со всех ног устремилась
на помощь своей госпоже.
Служанка прошла в гостиную, оставив дверь за собой широко отрытой.
В комнату, где скрывался Бюсси, хлынул поток света, и наш герой
увидел в простенке между окнами знакомый женский портрет.
- Гертруда, - сказала дама, - не ложитесь спать и будьте где-нибудь
поблизости, чтобы вы могли услышать мой голос.
Служанка ничего не ответила и удалилась тем же путем, которым пришла,
оставив дверь в гостиную распахнутой, а следовательно, и восхитительный
портрет освещенным.
У Бюсси исчезла последняя тень сомнения. Портрет был тот самый.
На цыпочках он прокрался к стене и встал за распахнутой створкой
двери, намереваясь вести дальнейшее наблюдение через щель между дверью и
дверной рамой, но, как бесшумно он ни старался двигаться, паркет
неожиданно скрипнул у него под ногой.
Этот звук заставил женщину обернуться, и глазам Бюсси явилась дама с
портрета, сказочная фея его мечты.
Мужчина, хотя он и не слышал ничего, обернулся вслед за женщиной.
Это был граф де Монсоро.
- Ага... - беззвучно прошептал Бюсси, - белый иноходец.., женщина
поперек седла.., наверное, я услышу какую-нибудь жуткую историю.
И он вытер пот, внезапно выступивший на лбу. Как мы уже сказали,
Бюсси видел обоих, и мужчину и женщину. Незнакомка стояла бледная, прямая,
гордо вскинув голову, граф де Монсоро был также бледен, но бледностью
мертвенной, пугающей, он нетерпеливо притопывал ногой и кусал себе пальцы.
- Сударыня, - произнес он наконец, - не надейтесь, что вам удастся и
впредь разыгрывать передо мною роль гонимой, роль несчастной жертвы. Вы в
Париже, вы в моем доме, и, более того, отныне вы графиня де Монсоро, то
есть моя законная супруга.
- Если я ваша супруга, то почему вы не хотите отвезти меня к отцу?
Почему вы продолжаете прятать меня от глаз всего света?
- Вы забываете герцога Анжуйского, сударыня.
- Вы меня заверили, что, как только я стану вашей экеной, мне нечего
будет опасаться с его стороны.
- Я имел в виду...
- Вы мне дали слово.
- Но, сударыня, мне еще остается принять кое-какие меры
предосторожности.
- Прекрасно, сударь, примите их, а потом приходите ко мне.
- Диана, - сказал граф, и было заметно, что в сердце его закипает
гнев, - Диана, не превращайте в игрушку священные узы супружества. Я вам
это настоятельно советую.
- Сделайте так, сударь, чтобы я не питала недоверия к супругу, и я
буду образцово выполнять супружеские обязанности.
- Однако мне кажется, что своим отношением к вам в тем, что я сделал
для вас, я заслужил полное ваше доверие.
- Сударь, думаю, что во всем этом деле вы руководствовались не только
моими интересами или, благодаря слепому случаю, извлекли из него пользу
для себя.
- О! Это уж слишком! - воскликнул граф. - Здесь мой дом, вы моя жена,
и, зовите хоть самого дьявола на помощь, нынче ночью вы будете моей.
Бюсси положил руку на рукоятку шпаги и шагнул вперед, но Диана не
дала ему времени выступить на сцену.
- Вот, - сказала она, выхватывая кинжал из-за корсажа, - вот чем я
вам отвечу.
В мгновение ока она вскочила в комнату, где укрывался Бюсси,
захлопнула за собой дверь и задвинула двойной засов. Граф Монсоро, изрыгая
угрозы, заколотил в дверь кулаками.
- Если вы посмеете выбить хотя бы одну доску из этой двери, - сказала
Диана, - вы найдете меня мертвой на пороге. Вы знаете меня, сударь, - я
сдержу свое слово.
- И будьте спокойны, сударыня, - прошептал Бюсси, заключая Диану в
свои объятия, - у вас найдется мститель.
Диана чуть было не закричала, но тут же сообразила, что самая
страшная опасность грозит ей со стороны мужа. Она продолжала сжимать в
руке кинжал, но молчала, вся дрожала, но не двигалась с места.
Граф де Монсоро несколько раз с силою ударил ногой в дверную филенку,
но, очевидно зная, что Диана в состоянии выполнить свою угрозу, вышел из
гостиной, с грохотом захлопнув за собой дверь. Шум его удаляющихся шагов
донесся из коридора и затих на лестнице, - Но вы, сударь, - сказала тогда
Диана, отступив па шаг назад и высвобождаясь из рук Бюсси, - кто вы такой
и как вы сюда попали?
Бюсси открыл дверь в гостиную и преклонил колени перед Дианой.
- Сударыня, - сказал он, - я тот человек, которому вы спасли жизнь.
Как могли вы подумать, что я проник к вам с дурными намерениями или
злоумышляю против вашей чести?
В потоке света, льющегося из гостиной, Диана увидела благородное лицо
молодого человека и узнала вчерашнего раненого.
- Ах, это вы, сударь! - воскликнула она, всплеснув руками. - Вы были
здесь, вы все слышали?
- Увы, да, сударыня.
- Но кто вы такой? Ваше имя, сударь.
- Сударыня, я Луи де Клермон, граф де Бюсси.
- Бюсси, вы тот самый храбрец Бюсси! - простодушно воскликнула Диана,
не заботясь о том, какой восторг пробудит это восклицание в сердце
молодого человека. - Ах, Гертруда, - продолжала она, обращаясь к служанке,
которая, услышав, что госпожа с кем-то разговаривает, испуганно вбежала в
комнату, - Гертруда, мне больше нечего бояться, с этой минуты я отдаю свою
честь под защиту самого благородного и самого беспорочного дворянина
Франции.
И протянула Бюсси руку.
- Встаньте, сударь, - сказала она, - теперь, когда я знаю, кто вы,
надо, чтобы и вы узнали мою историю.